Название: Роханская потусторонняя
Количество слов: 712 слов
Wer reitet so spät durch Nacht und Wind? (с) И.В. Гёте
Под набрякшим осенними тучами небом походный костер казался искрой, случайно оброненной обычно куда более рачительным Создателем. Оброненной и оставленной небольшой горстке людей, как последняя, но очень ненадежная защита перед силами наступающей ночи.
Брахнир шмыгнул носом и с ненавистью глянул на клубящийся туманами Изен. Проклятое место, давно позабывшее человека, сдавшееся на откуп колдуну, явно творившему на тех берегах какие-то непотребства. И почему конунг не обращает на это внимания? Почему здесь только отряд Эорина, в котором меньше сотни всадников? Чего именно они здесь ждут?
тыкИвы полоскали облетевшие ветви в слабо плещущейся невидимой с пригорка воде и в этом монотонном звуке, вдруг раздался детский смех. Всадник торопливо подтянул чуть сползшие штаны и шагнул назад к коню, ошалело хлопая глазами и озираясь по сторонам. Запнулся о корень и грохнулся наземь, не сразу разобравшись в хитросплетении собственных конечностей и оружия. Выпутавшись таки из-под накрывшего голову плаща, парень встал на колени и застыл, в раз окостеневший от ужаса.
Возле поникшего дерева, стояла девочка. Тоненькая маленькая девочка в легком платье. Дитя беззаботно глядела на опешившего воина, покачивая тряпичной куклой и, кажется, сдерживала новый смешок, кривя в его преддверии губы.
Девочка. На заброшенном берегу Изена. Девочка. И глаза не изменяли дрожащему Брахниру – ствол древней ивы без особого труда просвечивал сквозь малютку-полуночницу. Стоило только чуть напрячь зрение, чтобы заметить, как по ту сторону тщедушного тельца, змеятся под ветерком ветви.
Рохиррим рванул было прочь, бессильный сдержать заложенный издавна в людское племя рефлекс – убраться подальше от странного, по крайней мере, пока не встанет на востоке солнце. Но девочка не проявляла никакого алчного нетерпения затаившейся твари и не подалась следом за почти убежавшим парнем. Потеряв к нему всяческий интерес, она взяла неказистую куклу за лапки и закружилась с ней по поляне. Просачиваясь при этом через мешающиеся деревья и порхая над травой, как ночной мотылек в лунную ночь. Неуместное веселье и наивность ребенка, без присмотра забавляющегося ровнехонько под крючковатым носом колдуна, возмутили Брахнира, некстати вспомнившего о собственной сестренке, оставшейся в Медусельде. Возмутили и заставили забыть второй строгий приказ Эорина: кроме первого, запрещавшего разъезжать по мятежным территориям в одиночку, был и другой. При всяческой странности, начиная с немощной старушки с клюкой, заканчивая невинной девицей с корзинкой, заплутавшей по дороге домой, следовало мчаться прочь во весь опор. И уж точно не подходить ближе. Не пытаться заговорить. И ни в коем случае не предлагать помощи.
Брахнир эти наказы забыл – присев около угомонившейся малышки, он осторожно прикоснулся к её макушке и погладил светлую кудель непокорных кудряшек, оказавшихся тоньше крошечной паутины, протянутой пауками между деревьев. Не отстранился завороженный светлой улыбкой девочки, когда она протянула к нему руки и прижалась всем телом, пытаясь согреться. Он только вдохнул поглубже запах прелой листвы, исходивший от неё и чуть нахмурился, почувствовав еще гарь. Такая появляется в воздухе, когда вспыхивают просмоленные бревна. Когда глубокой ночью горят дома, сложенные с чаяньем и заботой еще отцами-дедами. Когда сонных, непонимающих что происходит, детей выталкивают из охваченных пламенем укромных уголков прямо на улицы родной деревеньки. А по ней уже мчится многоликая прожорливая смерть – оскалившая бессчетные клыки и облизывающая окровавленные губы. И больше некуда бежать.
Брахнир навзничь лежал на земле, глядя вверх остановившимся взглядом – тело еще чувствовало режущий удар орочьего ятагана, вонзившегося в живот. Пальцы помнили скользящее ощущение собственной крови, постепенно остывающей. Замирающее сердце. Тьма, наступающая со всех сторон.
Девочка склонилась над ним, все такая же бледная, озябшая и неживая. Рохиррим поднялся, держась за несуществующую рану и подмечая новые детали – содранные коленки, прожженное случайными искрами платье. И расползшееся по нему багровое пятно. Дитя провело по нему ладошкой, пачкаясь. Взглянула на Брахнира и снова улыбнулась, убеждаясь, что новый вестник все понял. Этому подтверждению не требовалось лишних слов – призрак коснулся живого дланью, оставляя оттиск на коже. И покорно истаял спустя мгновения, стояло востоку вспухнуть багровым рубцом.
Юноша поднялся на трясущиеся ноги, тупо глядя перед собой – на поляне было все так же безлюдно. Разве что в трех шагах от него валялась недотепистая кукла – слишком большая головенка, широко расставленные ручки-лапки.
Воин поднял её, чувствуя знакомый запах сгоревшей мирной жизни. Дернул уголком рта, не чувствуя как по щеке скользнула, чуть размывая кровавый след, слеза.
Живые не верят и не видят мертвых. Мертвые заботятся о живых. Всадник, не щадя коня, мчался прочь от бессмысленно охраняемых берегов, молясь успеть вовремя. Рассказать, что происходит тому, кто предпочтет сражаться с реальным врагом, а не выставлять заслоны против потусторонних сил.
Название: Ривенделльская хоррорская
Количество слов: 1 004 слова
Все началось с того, что в Дольне появилось непривычное огромное число птиц. Вороны, ласточки, стрижи, голуби всех мастей и расцветок, и что самое странное, были замечены несколько чаек, вьющихся над кухонной свалкой. Пернатые гости вели себя в целом благопристойно, не причиняя особых неудобств. Разве что придворные дамы Арвен начали жаловаться на внезапно появляющиеся нелицеприятные пятна, да хриплая разноголосица вороньих воплей разносилась по округе, словно тревожный набат. Элронд отшучивался приметой смертных, что птичий след такого рода сулит большие удачи в будущем, а звуковое сопровождение как ни что другое подходило для наступающей осени. Но подобное засилье внушало вполне ощутимое беспокойство. И лорд первым делом запретил дочери гулять по вечерам в одиночестве. Потом наказал близнецам держать при себе их охотничьих соколов, кроме того, чтобы разузнать, везде ли происходят такие метаморфозы.
Но время шло и ничего не происходило – эльфы привыкли не обращать внимания на крикливых соседей, порой облепляющих ветви деревьев и едва заметные карнизы домов, чтобы неподвижно сидеть на них до наступления глубокой полночи. Круглые черные глаза тускло поблескивали в неровном свете звезд, ловя каждое движение двуногих обитателей каменных гнезд.
тыкПотом начали пропадать домашние питомцы. Обычно, лорду не пристало обращать внимания на такие мелочи, но когда Арвен внезапно расплакалась посреди завтрака и сквозь рыдания выдавила, что её любимица пропала и не возвращается уже четыре дня… Полуэльф, как мог, успокоил девочку и пообещал разыскать мурлыку при первой же возможности. Чтобы потом нехотя отойти к окну покоев и незаметно отодвинуть занавесь – на перилах балкона сидели птицы. И лорд малодушно позволил себе не думать об остроте костяных клювов и когтей, не думать, пока улики не будут явственнее.
/- Думаешь, это следствие? Некромант объявился в Дол-Гулдуре и …/ - даже через осанвэ чувствовалось, что Келеборн не уверен в подобном выводе, попросту не желая видеть во всем одну лишь причину.
/-Вряд ли бы он стал засылать своих прислужников так далеко/ - покачал головой Элронд, проводя пальцами по подбородку. - /к тому же, он всегда отдавал предпочтение хищникам, а тут…/ - непонятный шорох заставил его отвлечься и взглянуть в сторону незажженного камина. Звук повторился, странный скрежет и трепетание. Мужчина приподнял свечу, вглядываясь в сплетение теней, и к своему удивлению увидел на полу возле решетки ласточку. Птица неловко прыгала, словно оглушенная, поднялась в воздух и тут…
Из трубы хлынул настоящий поток верещащих и суматошно сталкивающихся птах, беспорядочно хлопая крыльями, они метались в тесном покое, обратившись, как казалось в одни сплошные комки из расставленных когтей и раззявленных клювов. Образовавшееся облако натолкнулось на живую преграду, на не успевшего выбежать из кабинета эльфа – сотни лапок вцепились в края туники, запутались в волосах и проехались по коже, оставляя на ней царапины. Элронд схватил первое попавшееся под руку, оказавшееся книгой, и, не глядя, ударил по плотной массе, чувствуя, что еще чуть-чуть, и он просто захлебнется в этом безмозглом обилии перьев и хаотичного движения. Пальцы нащупали край портьеры – мужчина не успел даже удивиться тому, как оказался у окна – и содранная ткань стегнула по птицам, отшвыривая их галдящую массу прочь. Бросившись сквозь появившуюся брешь, лорд выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь. В воцарившейся тишине он слышал только лихорадочный стук собственного сердца, а потом. Визг, перепуганный истошный визг, раздавшийся из комнаты его дочери!
Перепуганная и расцарапанная до крови Арвен тихой мышкой сидела между Элладаном и Элрохиром, прижимаясь к братьям и вздрагивая от каждого резкого звука.
Когда лорд Элронд ворвался в её спальню, девочка безуспешно пыталась отбиться от ворон. Вбежавшие следом близнецы, принялись швырять в них вещами, отгоняя от сестры. Хрипло каркая, птицы неспешно вылетели в окно. И, как ни в чем не бывало, уселись рядом с товарками.
- Пойдем отсюда, - проговорил Элронд, уводя детей прочь. На щеке Элладана набухал кровью порез и, поймав вопросительный взгляд отца, юноша чуть поморщился, безмолвно отвечая:
/- У нас тоже были гости. Нам удалось перебить почти всех и если бы не Тарн …/ - он нахмурился.
/- Что случилось?/
/- Погибли оба сокола – их попросту растерзали в воздухе. И, пап, на улице бессчетное количество птиц. Целые сотни, им даже негде сидеть, поэтому они топчутся на земле, выжидая. /
Спрашивать чего именно, правитель Дольна не стал.
И вот теперь, они сидели в библиотеке, загородив окна шкафами и задвинув камин поставленным торчком письменным столом. Снаружи был слышен лишь въедливый шорох крыльев и въедливый писк, а главное все затягивающееся неведенье – все это образовывало однообразную, сливающуюся какофонию, что выматывала нервы и повергала все естество в глубочайший ужас.
Даже находясь рядом с Гил-Галадом, будучи знаменосцем единого войска, собранного Союзом людей и эльфов, Элронд не испытывал подобного смятения. Хотя бы потому, что был не понаслышке осведомлен об уготованной ему судьбе, не раз встречаясь с подобной смертью лицом к лицу.
Но это было на битвах. И имело худо-бедное объяснение. А сейчас… с подобным эльф ни разу не встречался. И не знал, что можно противопоставить силам самого Средиземья. «Не наказание ли это? Отзвук погребенного прошлого, древних клятв и проклятий? Не испытание ли это?»
- Папочка…
- Да, милая? – Элронд присел перед дочкой и взял её ладони в свои.
- Кажется, все кончилось. – пролепетала девочка. – Они улетели?
- Я проверю. Сидите здесь. – одернул он встрепенувшихся было мальчишек. И вышел, плотно затворив за собой дверь.
По всему дворцу царила разруха и запустение – лорд почувствовал присутствие невидимых пока слуг и придворных, но не стал дожидаться их появления, стремясь попасть на улицу и выяснить все до конца. Собственноручно. Сразу.
Во дворе было все так же тихо, за исключением одного немаловажного факта – птицы исчезли. Наличествовало порядочное количество их следов, перьев и даже тушек, но живых – ни одной.
Небо было девственно чистым и ясным. На востоке восходило солнце, и его свет медленно, но верно обливал розовым притихший Ривенделл и заставлял ночную мглу собираться в безобидные тени. Элронд принюхался, уловив в воздухе знакомый запах, посмотрел под ноги и устало, но с облегчением потер виски:
- Хотел бы я знать, что это было.
Позади раздалось задумчивое покашливание и глухой шорох ткани - увенчанный широкополой шляпой темный силуэт отполз от ног полуэльфа и примостился на дворцовых ступенях
- Я, как всегда, поспел в самое время. - Рассеяно пояснил волшебник, не вынимая изо рта дымящейся трубки и не отрывая от горизонта мрачного взгляда. - И, боюсь, самое время так же поспевать в Дол-Гулдур.
Название: Назгулья трагическая
Количество слов: 476 слов
Молочно-белый луч Луны насквозь просвечивал редкий, словно бы застывший от холода лес, множа тени и населяя темную ночь неясными шорохами. Вдали перекликались волки, чуя скорую добычу и созывая стаю на пир. Бесшумными тенями сновали крохотные летучие мыши, резко пикируя на зазевавшихся мошек, пугая и без того разнервничавшегося коня. Взмыленное и надсадно храпящее животное тяжко мчалось по усыпанной иглицей тропе, но жестокий всадник все равно всаживал в бока узкие лезвия шпор, тщась выжать из смертельно усталого зверя хоть толику необходимой сейчас скорости. Мига для спасения.
тыкСмертельно перепуганный человек мчался сквозь безлюдные земли, безошибочно чувствуя, как на затылок ложится ледяное дыхание нагоняющей Смерти. Ощущая, как рвутся, жалобно подрагивая тонкие нити, связывающие его с теплом и полнокровной жизнью. Как наливается тяжестью кольцо на левой руке. Проклятый дар.
Громкий, внезапно раздавшийся визгливый вопль, словно кнут, стегнул его по спине, выбивая последние крохи дыхания и обрушивая наземь. Истошно заржавший конь резко дернул ногами, бессмысленно продолжая недавнюю головокружительную скачку. Спазматически содрогнулись мокрые бока. Сиплое дыхание затихло.
Хрипло ругаясь, обреченный несколько раз пнул остывающее тело, исходящее паром и едким ароматом пота. Побрел прочь, ощутимо припадая на ушибленную ногу, веля себе двигаться любой ценой, не думая о том, что поджидает сзади.
Взбираясь на облитый светом холм, он крушил засохшие костяки ковыля и тростника, оставляя на них кровь, сочащуюся из рассеченных ладоней. Достигнув вершины, еще отчаянно надеясь на спасение, колдун рванул вперед, но вместо деревни увидел лишь обугленные остовы. Еще дымящиеся под взглядом безжалостного ночного светила. И, повинуясь безмолвному зову, беглец обернулся, безошибочно осознавая скорый конец.
Восемь. Уже восемь закутанных в черные плащи фигур, в которых только давний знакомый смог бы найти хоть какое-то различие. А еще живой безошибочно разгадал сходство бессловесных теней, насмешкой судьбы имевших лишь отдаленный намек на плоть. Единство, проступавшее под перчатками ребрами всевластных над человеческими душами колец.
Они медленно приближались к его бессмысленному укрытию, зная, что бежать колдуну некуда. Страх, безраздельно захвативший его естество, был лучшей оковой, чем любой металл и сплав. Страх, знание того, что произойдет, стоит только улайрам настичь его. И насколько предстоящее перерождение страшнее смерти.
Человек скорчился на вершине холма, стискивая ладонями ломкую помертвевшую траву, и стонал, проходя через горнило бесконечной боли. Жизнь исчезала из его тела, вырывалась крупицами, искрами вверх, забирая с собой все – память, чувства, эмоции. Хриплые крики тревожили волков, сгрудившихся у трупа лошади, но не настолько, чтобы бросить мясо, столь редкое для этих пустынных земель.
Кольценосцы ждали, бесстрастно взирая на бьющееся у их ног тело. Неспешно окружив умирающего, они застыли, приготовившись ждать долго. Так долго, что последний вопль, резко оборвавшийся на самой высокой ноте, раздался уже в сумерках, постепенно изгоняемых поднимающимся солнцем.
Девятый медленно поднялся, расправляя плечи, скованные доспехами, и позволяя поднявшемуся ветру трепать складки и края темных одежд. Разогнул и снова сжал в кулак закоченевшие пальцы, выпуская из хватки редкие травинки, и хрипло вдохнул стылый воздух. Шевельнувшийся позади Камул подошел ближе и опустил на голову последнего назгула червленый венец, навсегда стиснувший виски ледяными гранями.
-
-
05.11.2011 в 07:43-
-
05.11.2011 в 19:37Особенно Роханская потусторонняя, очень грустная история(
Я её по ночам иногда перечитываю. Пробираэ...