Размер: 1406 слова
Жанры и категории: АУ, юмор, сонгфик
Рейтинг: PG-13
Персонажи/Пейринги: Трандуил, НМП, Торин и Компания
Примечание: все звучащие в тексте песни принадлежат группе "Тролль Гнет Ель".
Предупреждения:Автор так же рекомендует прослушивать ниже приведенные композиции, но в случае порчи какого-либо ценного имущества, предметов меблировки, ответственности не несет:
Сквозь каменные стены до эльфов, злобно мерзнувших на улице, доносились приглушенные отзвуки гульбищ и всяческих игрищ, будь то неумелая игра на струнных инструментах или битье пришедших в негодность, то есть опустевших, бутылок об пол залы. Все бы ничего, поскольку каждый в своем доме волен веселиться так, как просит душа, прощают соседи и требуют неугомонные гости. Вот только на этот раз истинные хозяева праздника оказались не у дел, мягко говоря, за порогом родного крова. В праздничных одеждах, беспощадно узких и непригодных, чтобы защищать тело от промозглого осеннего ветра. А потому лишенные привычного эльфийского благодушия и терпеливой любви ко всем тварям, живущим в этом мире.
- Когда Митрандир просил всего лишь проследить, чтобы с его спутниками ничего не случилось, - владыка лесных эльфов снял с головы порядком помятый венец из кленовых листьев и кистей рябины, отщипнул одну из алых ягодок и отправил в рот, - то я мог вообразить, что за этой размытой просьбой кроется все, что угодно, – Кислый сок заставил короля поморщиться, а может все дело было в раздавшемся в ночи пронзительном скрипе и внезапно высунувшейся в окно деревянной лавке. Эльфы безмолвно уставились на покореженные резные рамы, из которых повалил плотный чадящий дым с проблесками искр, вкупе с отрывками разудалой плясовой песни сомнительного смысла:
- «У меня стоит в лесу много сосен и елей:
Покустистей, поветвистей, покорнистей, похвойней,
Пополнее, потоньшее, покрасивше, постремней...
Я им счету не веду, ведь много сосен и елей…» - В повисшей тревожной тишине громогласным набатом прозвучало:
- «У меня в лесу стоит!!!»
- Все, что угодно, - как ни в чем не бывало продолжил Трандуил, яростно сжимая венец, сплетенный придворными мастерицами не то в честь праздника Конца Лета, не то Начала Осени, - но только не то, что этим бородатым коротышкам позволят захватить мой собственный дворец!!!
Под грянувший в ответ хохот лавку затянули внутрь и, судя по всему, ею же заложили испорченное окно.
- Стража!!!
Но бравые стражники ничем не могли помочь безутешному правителю – навалившийся из ниоткуда гномий хирд, перепачканный едкой сосновой смолой и обрывками паучьей паутины, смял ничего не понимавших эльфийских воинов и взашей вытолкал во внутренний двор дворца. Где те несколькими часами позже и встретили вернувшуюся с празднования процессию.
- Вспомнили Дориат, морготово отродье, - скрежетнул зубами король и сжал кулаки. – Кто-нибудь остался внутри?
Стражи переглянулись и вздохнули.
- Вэлле, ваше величество, он только-только отправился пересчитывать кандалы в темницах.
- И кто додумался дать ему такое сомнительное поручение? – опешил Трандуил.
- Вы, ваше величество, – с истовым верноподданническим смирением потупились воины. Хотя монарх и без того вспомнил свой неоспоримый указ, велевший самому юному, начитанному и несколько занудному младшему виночерпию в этот праздник остаться во дворце. Дабы помогать доблестной страже и не смущать младых дев высокомудрыми речами об истинном смысле путешествия нолдор в Первую Эпоху. И, что самое главное, не вздыхать укоризненно над каждой чашей хмельного вина, подносимой королю. Отрок Вэлле был убежденным трезвенником и это являлось неисправимой чертой его характера. К сожалению.
- Допустим, - вздохнул Трандуил. – Но что нужно этим гномам?
- Чтобы вы пропустили их через лес, - стражи вздрогнули от раздавшегося грохота. Стены дворца выстояли, но от них откололась порядочная часть изразцов. Эльфы испустили многоголосый стон, преисполненный чистосердечного страдания, пытаясь хоть так утешить своего правителя, которому приходилось держать лицо. И даже не повести бровью на такое вопиющее издевательство над историческим памятником и объектом культурного наследия. Трандуил, прикусивший губу до крови, позволил себе всего лишь горестно возопить:
- А разве похоже на то, что я их держу?!
Резная дверь, ведущая во дворец, внезапно распахнулась, и пред светлые очи всех собравшихся вывалился взъерошенный и несколько дымящийся субъект, в коем, далеко не с первого взгляда, был узнан приснопамятный Вэлле. Юноша источал аромат идеально прожаренной оленины и лучшего королевского вина, хранимого в самой темной части подземелий, граничившей с темницами. Мало кто знал, но попытка добраться до тех заветных бочонков могла окончиться долгим заключением в осклизлых камерах, где несчастного пьянчужку и позабыли бы искать.
Отрок обвел сборище мутным взглядом, нашел возмущенно-благородный лик правителя и приник к нему, то есть к голенищам его сапог, с повинной.
- Государь, не вели казнить, вели миловать! Они меня заставили-и-и-и-и!
Стражники оторвали бьющегося в пьяных рыданиях страдальца от Трандуила и худо-бедно поставили на подкашивающиеся ноги. Случайный лазутчик шмыгнул носом и постепенно успокоился, стоило зыбким винным парам улетучиться вслед за порывом налетевшего ветра.
- Так и быть, не казню, - смилостивился великодушный лесной король. - Что они тебе говорили?
Вышедшему на незапланированный праздник жизни эльфу было сказано многое – одни гномы поперхнулись пивом и мясом, другие бросились сдерживать своего вождя, схватившегося за меч и кусок какой-то ветки. Ошеломленный тем фактом, что под сенью родного дворца оказались если не хорошие враги, то уж точно злые друзья, Вэлле даже не успел толком испугаться, как ему вручили чарку и заставили сесть на лавку. А потом принять участие в дичайшем ритуале «Перепей и переешь гнома», как выяснилось, основанном на древних гномьих законах уважения хозяина, а так же на простом инстинкте самосохранения. Хитрый эльф планировал потихонечку споить нежданных гостей, а там воспользоваться оказией и впустить изнывающих на пороге сородичей внутрь, дабы подлые нарушители покоя оказались низвергнуты в самое убогое и дурно устроенное узилище. Но, во-первых, подобные казематы во дворце попросту отсутствовали. А, во-вторых, гномы умудрялись пить и не пьянеть. Когда счет бочонков перевалил за десяток, а приободрившийся в наступившей тишине Вэлле только собрался покинуть негостеприимный зал, гномы внезапно воспрянули. И достали из-под плащей и из мешков музыкальные инструменты, объявив, что каждый уважающий себя гость Одинокой Горы должен отблагодарить хозяев прослушиванием народных песен и исполнением нехитрых плясок. Вэлле, из книг знавший, что гномьи песни чаще всего рассказывают о древнем короле Дьюрине, драконах, золоте и величавых горах, неотвратимо сдающихся на милость упорным рудокопам, никак не мог ожидать подвоха. И того, что разудалые гномьи напевы захватят его в свою власть и заставят подпевать простоватым словесам о пылкой любви к пиву, безымянным удалым подругам, оружию. И танцевать, не жалея подошв сапог.
- И у них очень много песен о троллях, - икнул под конец рассказа Вэлле, бессильно повалившийся на плечо соседа. – Никогда не знал, что у тех бывают бороды. И да, Торин просил вам рассказать, что утром они уйдут. И дал слово, что ничего не сломают
- И все?! – возмутился Трандуил, но информатор уже спал так, как умел любой эльф – стоя и величаво одновременно. – Ладно, положите его куда-нибудь.
Стражи отнесли страдальца в сторону придворных, уже успевших соорудить небольшой костерок и даже разбить шатры, пусть и напоминавшие скверно сшитые меж собой накидки и платья. Сам король, досадливо пнув полированный камень ступеней, ведших в его вотчину, после недолгих размышлений сел на лестницу и натянул на плечи плащ, намереваясь дожидаться утра. Которое обычно бывает мудрее зыбкой ночи. Невидимый музыкант словно бы вторил его мыслям, так что сквозь окно и загораживающую его лавку доносились едва различимые слова:
- «Забытые гимны оленей
Знают поросшие мхом ели,
Спит там в лесов кружевах
Заговоренная вода.
Не спеша руны свои
Чертит лес оленьей тропой.
Коли смысл их разгадал —
Мудростью владей…»
Неожиданно для себя, Трандуил усмехнулся в поднятый воротник плаща и смежил веки, позволяя себе соскользнуть в дремоту, наполненную терпким ароматом сосен и елей, убаюкивавших мерным шорохом своих крон, похожим на плеск далеких морских волн.
С первыми же лучами солнца гномий отряд исчез – лучшие следопыты не сразу разобрались в хитросплетении следов тяжелых, подкованных металлом сапог и чьих-то босых ног, ведших, как казалось, одновременно во все стороны. Пони так и вовсе должны были вернуться ко дворцу, но в итоге чужаки все-таки ушли – все до единого. Прихватив с собой весь провиант, который можно было унести.
Лесной король, украдкой позевывавший в кулак, с неуловимой улыбкой слушал возмущенные вскрики слуг, находивших следы пребывания гостей в виде костей, с горкой набросанных в старинные вазы, отпечатков ног на потолке и подпалин на широких дубовых столах. Над покрытым толстым слоем сажи камином Трандуил нашел пришпиленный кинжалом потрепанный лист пергамента с руной «Т» вместо подписи.
«Ну, здравствуй же, путник с большой дороги,
Зачем ты забрел во владенья мои?
Но коль ты зашел, то отведай немножко
С заветной земли природы дары.
Вслушайся в песню, что деревья поют,
Присядь и послушай пенье лесов
Песнь их тиха, песнь их печальна,
Эта печаль - тоска о былом.
Из глубокого леса доносится песня,
Слушай, но помни, что здесь ты чужой,
Но если сумеешь стать другом моим,
То дом мой станет тебе как родной.»
Никто так и не узнал, что источник неожиданного благодушия лесного правителя крылся в нескольких кривовато написанных стихотворных строчках.
Как никто не мог впоследствии ожидать, что гордый эльфийский король когда-нибудь сложит песнь о гноме, нашедшем покой в сердце Одинокой горы.