Гончими псами летим через ночь по следу своих утрат. Путь безнадежен, но так суждено – мы знаем об этом, брат... ©
Холодный ветер, рвущий ввысь стяги, от него не скроешься даже под латами и за каменными бастионами замка - от его воя гаснет любая решимость и тускнеет бравада. Он срывает последний крохи тепла и надежды, уносит их вверх, в стальное небо, и сбрасывает вниз, на вытоптанную траву, смешанную с грязью и кровью... смотрит, как тают последние силы. Смеется над нами.
А ты сжимаешь эфес меча, продолжая вглядываться в черный шрам горизонта. Продолжая еще во что-то верить.
Наползающее несметное войско врага, что смоет нас, как неукротимая волна, изничтожит любое воспоминание, связанное с этой ночью, скомкает знамена, испепелит храмы и города. Прожорливое чудовище, алчущее крови и слез, завистливый монстр, нуждающийся в новых жертвах и землях. Мы - лишь первый бастион, что будет смят поступью их легионов.
Рядом застывшее лицо полководца, в чьих глазах нет более эмоций, они потеряли свой цвет и блеск. Стали очами старца, древнего сказителя, что касается узловатыми пальцами полуистлевших струн лютни. Он слишком много видел...
И хочется сломать медленный ход событий, оседлать коня и броситься в слепом отчаянии вперед, до первой стрелы, чтобы успеть забрать с собой хотя бы одного из тысяч. Чтобы закончить эту пытку бездействия.
Ведь не может все кончиться... так! Должны прийти нежданные союзники, должна разразиться буря, что сломит ровные ряды нападающих, явит собой гнев небес. Должно произойти чудо, которое мы так ждем! Просто нужен некий сигнал, чтобы разрушить это сонное безвременье, как солнечный луч разрушает самый плотный туман.
Но мы просто ждем… конца?
Огонь, тлеющий в груди одного, подобен искре, которая может потухнуть слишком быстро и разгореться слишком поздно. Так, полный нетерпения и боли взгляд оруженосца прожигает насквозь бесстрастную маску рыцаря, требуя хоть какого-нибудь ответа. Так, холодящий душу свист летящей стрелы рвет липкую кисею тишины, возвращая всех из сумеречного состояния назад. В новый и быть может последний для нас рассвет.
И каждый сможет уйти достойно, оплатив счет жизни сполна, чтобы не сожалеть ни о чем - стяг будет горделиво реять в суровом дыхании северного ветра, кони будут мчать навстречу судьбе, горны будут заливаться гимнами в честь последней храбрости, а испещренные царапинами доспехи будут отражать светлые лучи и рассеивать мрачный морок. Все это будет.
Как и безжалостный шум сечи, когда две армии схлестнуться на горных отрогах, громогласное ржание коней и скрежет стали, клекот стервятников и обрывающиеся крики людей. Будет земля содрогаться и стонать от боли, будут греметь серые небеса над нашими головами, возвещая начало конца.
Храбрецы ведь всегда умирают первыми. Поэтому их и помнят так долго, несмотря на все старания побежденных.
А когда тьма в исступлении рванется нам навстречу, стремясь подавить и смять последний оплот надежды, запоет вдали труба…
И нить путеводная оборвется на самом пике, посреди ночи, оставив сумятицу чувств и полную прострацию - что это было? Отголосок фантазии, забытое воспоминание или образ. Перекликается со всем, но ни на что не похоже....
А ты сжимаешь эфес меча, продолжая вглядываться в черный шрам горизонта. Продолжая еще во что-то верить.
Наползающее несметное войско врага, что смоет нас, как неукротимая волна, изничтожит любое воспоминание, связанное с этой ночью, скомкает знамена, испепелит храмы и города. Прожорливое чудовище, алчущее крови и слез, завистливый монстр, нуждающийся в новых жертвах и землях. Мы - лишь первый бастион, что будет смят поступью их легионов.
Рядом застывшее лицо полководца, в чьих глазах нет более эмоций, они потеряли свой цвет и блеск. Стали очами старца, древнего сказителя, что касается узловатыми пальцами полуистлевших струн лютни. Он слишком много видел...
И хочется сломать медленный ход событий, оседлать коня и броситься в слепом отчаянии вперед, до первой стрелы, чтобы успеть забрать с собой хотя бы одного из тысяч. Чтобы закончить эту пытку бездействия.
Ведь не может все кончиться... так! Должны прийти нежданные союзники, должна разразиться буря, что сломит ровные ряды нападающих, явит собой гнев небес. Должно произойти чудо, которое мы так ждем! Просто нужен некий сигнал, чтобы разрушить это сонное безвременье, как солнечный луч разрушает самый плотный туман.
Но мы просто ждем… конца?
Огонь, тлеющий в груди одного, подобен искре, которая может потухнуть слишком быстро и разгореться слишком поздно. Так, полный нетерпения и боли взгляд оруженосца прожигает насквозь бесстрастную маску рыцаря, требуя хоть какого-нибудь ответа. Так, холодящий душу свист летящей стрелы рвет липкую кисею тишины, возвращая всех из сумеречного состояния назад. В новый и быть может последний для нас рассвет.
И каждый сможет уйти достойно, оплатив счет жизни сполна, чтобы не сожалеть ни о чем - стяг будет горделиво реять в суровом дыхании северного ветра, кони будут мчать навстречу судьбе, горны будут заливаться гимнами в честь последней храбрости, а испещренные царапинами доспехи будут отражать светлые лучи и рассеивать мрачный морок. Все это будет.
Как и безжалостный шум сечи, когда две армии схлестнуться на горных отрогах, громогласное ржание коней и скрежет стали, клекот стервятников и обрывающиеся крики людей. Будет земля содрогаться и стонать от боли, будут греметь серые небеса над нашими головами, возвещая начало конца.
Храбрецы ведь всегда умирают первыми. Поэтому их и помнят так долго, несмотря на все старания побежденных.
А когда тьма в исступлении рванется нам навстречу, стремясь подавить и смять последний оплот надежды, запоет вдали труба…
И нить путеводная оборвется на самом пике, посреди ночи, оставив сумятицу чувств и полную прострацию - что это было? Отголосок фантазии, забытое воспоминание или образ. Перекликается со всем, но ни на что не похоже....
Ветер Севера,
Спой мне о доме моём,
Что посмела забыть.
В небо серое
Мы на рассвете уйдём
До Чертогов Судьбы.
Лёд дробят у крыльца
Кони Часа Конца,
В ожидании зова последней трубы.
Звонким вереском
Спрячутся наши следы,
И не вспомнят о них.
Кто поверит нам,
Рыцарям падшей звезды
Из отвергнутых книг?
Пусть в узоре времён
Ни стихов, ни имён,
Но напомнит забывшим их полуночный крик...
Словом брошенным
Будет разрушен покой
И живое тепло.
Мелким крошевом
Мир под жестокой рукой,
Как цветное стекло.
По веленью творцов
Нам смеются в лицо
От руки неумелых умирать тяжело.
Сон безвременный
В липкой глухой тишине
Переписанных фраз.
Ядом медленным
Ложь в почерневшем вине -
Дар последним из нас.
В окна бьётся рассвет
Больше времени нет
Мы достигнем Чертогов в установленный час...
Спой мне о доме моём,
Что посмела забыть.
В небо серое
Мы на рассвете уйдём
До Чертогов Судьбы.
Лёд дробят у крыльца
Кони Часа Конца,
В ожидании зова последней трубы.
Звонким вереском
Спрячутся наши следы,
И не вспомнят о них.
Кто поверит нам,
Рыцарям падшей звезды
Из отвергнутых книг?
Пусть в узоре времён
Ни стихов, ни имён,
Но напомнит забывшим их полуночный крик...
Словом брошенным
Будет разрушен покой
И живое тепло.
Мелким крошевом
Мир под жестокой рукой,
Как цветное стекло.
По веленью творцов
Нам смеются в лицо
От руки неумелых умирать тяжело.
Сон безвременный
В липкой глухой тишине
Переписанных фраз.
Ядом медленным
Ложь в почерневшем вине -
Дар последним из нас.
В окна бьётся рассвет
Больше времени нет
Мы достигнем Чертогов в установленный час...